SMS

Девушки юные начинают влюбляться в него где-то с предложения третьего, ну может пятого. Барышни более зрелые минут через 10 после начала разговора начинают смотреть завороженно-восхищенно взглядом.

Он так говорит и то говорит, что остаться совершенно равнодушной весьма проблематично. Он кажется слишком спокойным, слишком уверенным, слишком надежным и невероятно умным. Причем, уверенным и умным настолько, что спокойно может признать свою не правоту. Он давно себе всё доказал. И давно разрешил себе ошибаться.

Я рассказывала что-то про Японию. Он рассказывал что-то про Черчилля. А потом пришла она, смска. И он потерялся.

Отвлекся. Прочитал. Написал ответ. Стер. Почитал еще раз. Перевернул телефон. Вздохнул.
-И что ей ответить?
-А что хочется?
-Что хочется нельзя. Спугну

Почитал еще раз. Написал ответ. Стер. Вздохнул. Ему было за 40. Он был женат 2 раза. По его собственным словам, «2 раза совершенно счастливо». Прошел несколько войн. Но он не любит об этом говорить. А еще опускался на дно какой-то там безумной морской голубой дыры, покорял какие-то там неприступные горы, занял какое-то там важное начальничье кресло. И вот он сидел и вздыхал над смс.

-Может так? Нет, тоже не то …

Это пытка длилась минут 10. Я смотрела и наслаждалась этой невероятной неловкостью. Я могла представить его каким угодно, но только не таким, растерянным и смущенным.

Написал. Отправил. Вздохнул. Я продолжила что-то там говорить. Он не выпускал из рук телефон. Ждал ответ. И это было удивительно прекрасно. Я понимала, что ему совершенно уже всё равно, что я говорю. Он где-то не тут. Да и я говорила и думала только о том, как же это странно. Сколько бы нам не было лет, какой бы жизненный путь мы не прошли, чтобы о нас не думали другие, и чтобы мы сами о себе не думали, каждый раз, влюбляясь, мы краснеем, бледнеем, нам страшно что-то сказать или сделать не так и разбить эту невидимую ценность. Мы слишком кого-то замечаем или слишко старательно стараемся кто-то не замечать, понимая, что всё это безумно глупо, мы давно это всё переросли. Но каждый раз начинается всё опять…

"Мы дома"

Седовласый мужчина в свитере пел. В мегафон на площади в Севастополе он громко изливал "Севастополь - город русских моряков". С ним пела площадь.  Произвольно у меня потекли слезы. Это было так сильно. Сильно, искренне, с любовью. Без напускнова пафоса, бесконечной путаницы слов, в которых порой увязают политики. Человека в свитере верили сильней, кажется, чем себе. Это было начало какой-то другой истории. Потом это назовут "русская весна". И началась она в Севастополе 23 февраля 2014, ровно год назад. 

«Я всегда был уверен, что Россия вернет Севастополь. Но я не знал,  когда это случится.  В мире должна была сложиться определенная ситуация для этого. Но я не сомневался, что так  будет и соратникам своим доказывал это. В начала 90-х почти каждое воскресение люди на митинги собирались, ждали этого. А потом начали сомневаться конечно, говорили, что России мы не нужны. Но я понимал, что по-другому просто не может быть. Как это Россия без Севастополя? Как это Севастополь без России - вспоминал Александр Караваев.-  Эта вера помогла мне с друзьями создать в 2007 году "Ритуал Севастополя" Каждое воскресение группа людей проходила по Севастополю с Андреевскими флагами в руках, приклоняя колено у мест славы Севастополя и отдавая дать памяти подвигу предков. Год назад они так прошли уже 227 раза".

«Моя семья живет здесь со времен крымской войны. Отец  - участник обороны Севастополя. Деды погибли при защите города. Вопрос о том, что произошло после развала Советского Союза очень болезненный. Когда начались процессы, связанные  с определением суверенитета союзных республик, мало кто понимал, что из этого выйдет. Говорили, что мы сохраняем армию, общие стратегические силы, будет одинаковая рублевая система, просто государства будут более эффективно распоряжаться своим имуществом и своей экономикой. Это казалось  вполне логичным, справедливым. Но затем в СССР начался «парад суверенитетов», каждая республика стремилась  доказать свою исключительность. Украина устремилась к незалежности, полной независимости от России. Тогда мы и стали прозревать», -  вспоминает Валерий Володин, капитан 1-го ранга, инициатор создания, а сейчас директор Музейного комплекса "35-я береговая батарея»

Вячеслав Горелов сегодня депутат ЗСК Севастополя, а год назад - один из организаторов «Митинга народной воли», соучредитель Народного фронта «Отстоим Севастополь!». "Севастополь в 93-м был предан тогдашней российской властью, которая была в те годы или слаба, или неумна, или и то, и другое вместе. Украина готова была выйти из Советского Союза без Крыма и Севастополя. Кравчук был изумлен, что Ельцин даже не предложил оставить эти территории. Поэтому Севастополь всегда разделял два понятия – власть и Отечество. Была массовая обида на российскую власть, которая предала Севастополь, и была столь же массовая любовь и преданность России»

А потом начался «украинский проект», «украинанизация»  и  попытки «перформатирования сознания», - признается Александр Караваев. «В СБУ огранизовали выставку про голодомор. Мы тогда отправили письма в ООН в знак протеста. Ибо фотографии там были не только Украины, но и России, и даже США, сделанные в годы великой депрессии. Ложь на каждом шагу. История Украины, которая преподавать  в школах была антироссийской направленности. Нашим детям вместо истории, рассказывали про «хату с краю», вечно обижаемую Украину. Из бандеровцев делали героев. И конечно это было страшно. Одна представительница Гороно проверяла школы, и когда находила учебники русского языка, рвала  их в клочья. Стали появляться патриотические общества. С искажением истории мы боролись как могли. Например, в Севастополе дважды пытались установить табличку на Графской пристани «в честь 90-летия со дня поднятия кораблями Черноморского флота флага Центральной Рады». Это было сделано в годы Великой Отечественной по приказу командующего Черноморским флотом Саблиным, чтобы убедить немцев, что флот украинизирован, и больше нет причин для продвижения войск к Севастополю. Таким образом он хотел спасти флот. Но поднимать флаг большая часть кораблей отказалась. Подняли их только  два корабля, но провисели флаги совсем недолго. В последствии сам Саблин назвал это позором.  И устанавливать в честь такого события табличку в Севастополе - плевок нам в душу. Ее сорвали и утопили. За это на меня и моих товарищей возбудили уголовное дело. А в октябре 2007 мы основали общество «Севастопольский ритуал»  и каждое воскресение с андреевскими флагами люди проходили по  Севастополю, приклоняя колени у памятных мест славы» 

«Мы активно сопротивлялись. Севастопальцам удалось за эти 23 года сохранить свой менталитет. Хоть и факультативно, но в школах у нас начали преподавать Севастополеведение, детям рассказывали про великий город и его историю. Родители занимались дома с детьми. Мы построили комплекс «35-я береговая батарея», - рассказывает капитан 1-го ранга Валерий Володин. Деньги на этот комплекс выделил Алексей Чалый. 

По словам Вячеслава Горелова, первый Майдан в 2004 привёл к власти Ющенко с его русофобской политикой: «Несколько месяцев второго Майдана показали, что его результаты будут еще страшнее, ибо в Киеве рвались к власти откровенные нацисты»

«Мы одинаково презираем и Януковича,  и Яценюка с его подельниками. Но эти майдановские события не могли оставить нас равнодушными. Ведь уже начали звучать призывы о сносе памятников тоталитарному режиму, запрете празднования Дня Победы, героизация УНА УНСО и так далее. И мы небольшой группой создали движение, которое я назвал «Республика». В феврале  стало ясно, что  ситуация близится к развязке. Мы начали готовить план обороны города», -  вспоминает Борис Колесников. 

«Националисты, которые раньше рядились в патриотические тоги, захватили власть и нам стало понятно,  что росийский флот они здесь не оставят и не дадут спокойно жить русским. В городе начали происходить какие-то странные вещи. По всей Украине в это время шли захваты административных зданий бандеровцами. И на этом фоне у нас поползли слухи, что «нацики» захватили или собираются захватить то или иное здание. В город начали проникать провокаторы, поэтому на въезде в город появились блок посты. Стали охранять администрацию.  В Севастополе с начала Майдана, проходили митинги.  И вначале там были  и с российскими и с украинскими флагами. Но нужно было что-то масштабное во главе с настоящими лидерами. Решение о митинге «народной воли» приняли за дня два. Начали печатать листовка на принтерах. Размещали их в магазинах, раздавали прохожим. Сколько выйдет на площадь, было не понятно» - вспоминает один из активных участников «русской Весны» Игорь Соловьев. Он принимал участие в подготовке митинга, был его ведущим, а потом ежедневно информировал население о решениях народного мэра. Можно сказать, он был голосом «русской весны»

«Одесситы,  харьковчане, жители Луганска тоже протестовали. Другое дело, что в Севастополе митинг был организован мгновенно. И это заслуга Чалого Алексей Михайловича и его команды. В нашем комплексе «35-я береговая батарея» мы печатали листовки. По городу ходили машины, как во время войны, с рупором: «Приходите на митинг! Приходите на митинг!» Мы печатали листовки у себя, в музейном комплексе, разбились на группы, ходили по районам. Каждый подъезд посетили» -  делится капитан Валерий Володин. 

«Мы же свое будущее связывали только с Россией, в глубине души надеясь, но все же опасаясь, сомневались в том, что мы ей нужны.  В то время многие из нас, читая российские издания и слушая политиков, научились читать между строк и слышать то, что не было сказано .  Вот эти недосказанности, подтекст  подсказывали нам, что Россия ждет Севастополь, это будет возвращение домой», - говорит Борис Колесников.  Когда-то он работал в уголовном розыске, но после того, как Севастополь стал Украинским, принимать присягу другой стране отказался. «Выборы мэра это была мечта Севастопольцев, которые наивно полагали, то выбрав своего мы и по-другому жить начнем,  не по указке из Киева. Придя за пару часов до начала митинга  мы предложили Чалому  возглавить городскую власть. Почему именно Чалый? Потому что патриот, не был связан с политикой, человек  не бедный, кстати, он за свои деньги в первые дни революции закупил для города инсулин, на всякие  первоочередные нужды выделил из своих денег 10 миллионов евро. Как ни крути человек с незапятнанной репутацией. Такому город должен был поверить»

Сергей Кажанов, один из организаторов митинга, вспоминал: "Я спросил Чалого: "А если ничего не произойдет?" «Как ничего не произойдет? Я всю жизнь к этому шел. Я все отдам. "Тавриду" отдам. Весь бизнес отдам. Жизнь отдам. Не может ничего не произойти. Мы не можем упустить этот момент. Как мы сможем смотреть в глаза детям?»

Потом когда Алексею Чалому предложили стать народным мэром, а произошло это буквально часа за 2 до митинга,  он тоже возмутился. "-Вы что? Это же жизни людей! Я не возьму на себя такую ответственность!" Мы его окружили: "Если не Вы то кто? Это единственный шанс! Нет других вариантов. Просто нет. Мы так долго к этому шли! Сами же говорили" "Мне нужно полчаса "– сказал Чалый, сел перед компьютером и стал что-то читать. Помню, я ещё с кем-то пошутил: «Пошёл читать «Руководство городами для чайников" - рассказывает  Игорь Соловьев: "Мы же продумали сценарий митинга и поехали на площадь Нахимова, где должна была решиться судьба Севастополя и, как потом выяснилось, всего Крыма…»

Колесников Борис вспоминает: когда он шел на площадь, не рассчитывал вернуться домой. По его словам, он думал - повяжут и срок дадут. Но когда увидел столько людей, в голове всплыли строчки из известной  песни Окуджавы "сомнения прочь….". Над площадью развивались флаги России и был плакат «Россия, мы брошены, возьми нас обратно!».

«Этого единения, которое мы увидели на площади, не ожидал никто. Мы представить себе не могли на сколько возбужден народ. Стоили лишь предложить собраться, бросить клич  и всё. Примчались на площадь. Решать свою судьбу . И судьбу города. Тут же стали записываться в отряды самообороны. Беркут наш, вернувшийся в Севастополь, первый выступил на стороне временного координационного совета. Они взяли на себя смелость организовать кордоны на въезде в Севастополь. Многие с работы увольнялись, чтоб вступить в отряды. Тогда это было самым важным» - делится Валерий Володин

«Говорили, что когда беркутовцы увидели на площади множество людей, по инерции взяли в руки щиты и спрятались за ними. Им казалось, что сейчас на них набросятся с «коктейлями Молотова», как в Киеве. Они не ожидали, что Севастополь их встретит как героев. Крепкие мужики не могли сдержать слёз, - вспоминает  ведущий митинга Игорь Солольев - До начала митинга на сцену внезапно поднялись представители  тогдашней власти Владимир Яцуба, глава горсовета Юрий Дойников, депутаты из Партии регионов. И вот я понял, что если они начнут говорить, то народ может разойтись. Мне стало страшно, что наше дело может так бесславно закончиться, поэтому я решил никого из них к микрофону не пускать. В голове закрутилось только: "Где Чалый?" А  Чалого все не было. Я очень волновался. Что же делать»

Где был Алексей Чалый видел журналист «Форпост Севастополь " Дмитрий Осипенко. Чалый ходил рядом с ним целый час и думал. «Когда он поставил ногу на ступеньку, ведущую на сцену , наступил переломный момент в новейшей истории. Не решись он тогда на этот шаг, не известно, что случилось бы дальше. Это был самый сложный период в моей жизни.  Я осознал  всё только в тот момент, когда стоял на крыше городской Администрации и смотрел, как Алексей Михайлович разворачивает с древка огромный триколор»

«Нас загоняют в рамки, как людей второго сорта, которым будет запрещено иметь то самое право на историю и русский язык» - сказал с трибуны Чалый в своем уже знаменитым свитере. Севастопольцы называли его Чегеварой и в том день Чегевара стал народным мэром. 

«Желание, чтобы Россия вернула себе Севастополь, было у всех. Но никаких таких пунктов в резолюции не было, потому что мы не знали, как Россия на это отреагирует. Мы вообще не знали, что будет дальше. Могли остаться один на один со всей Украиной или может Крым тоже поднимется, или восточная Украина к нам присоединится, и мы вместе будем отстаивать свои права. .Задача стояла очень сложная. И ожидать, что российская власть вернет Крым, мы не могли. Страну, где 140 миллионов человек живет, и живет хорошо, ставить на грань войны потому, что мы хотим домой, тоже не совсем правильно. Надеялись, но конечно же не было никакой уверенности в этом. Поэтому в резолюции после митинга про это не было ни слова. Было другое: мы не подчиняемся властям Киева, мы избираем своего мэра. Но на площади люди говорили, что мы с Россией. Не понятно было в какой форме, но все этого очень хотели". - рассказал спустя год после этих событий  ведущий митинга Игорь Соловьев. 

На митинге «народной воли» также была провозглашена резолюция, в которой говорилось, что Севастополь не признаёт последние решения Верховной Рады Украины, а происходящее в стране считает государственным переворотом. Протестующие приняли решение не перечислять налоги, собранные в Севастополе, в столицу Украины и организовать на территории города отряды самообороны, в которые стали записываться тут же.  

«В какой-то момент я, стоя на сцене, огляделся по сторонам и увидел такую картину: надо мной ясное синее небо, по нему плывут облака, до горизонта всё заполнено людьми и вокруг развеваются российские флаги. В этот момент невольно подумалось: «Вот это сказка! Ради этого дня стоило жить. Неважно, что будет завтра, но сегодня я абсолютно счастлив». - делится своими воспоминаниями  ведущий митинга Игорь Соловьев. 

На следующий день мэр Севастополя официально подал в отставку, городской совет на внеочередном заседании принял решение о создании «городского управления по обеспечению жизнедеятельности города» и его руководителем стал "Чегевара" Алексей Чалый. Киев же назначил нового мэра и завел уголовное дело на Чалого. Но арестовать его не удалось. Вход в администрацию охраняли несколько тысяч человек. Представителей СБУ  вместе с прокурором заставили покинуть здание и порвать ордер на арест Чалого. А потом вся многотысячная площадь пела «Севастополь - город русских моряков» и началась совсем другая история

В Севастополе за его долгую историю было много мятежей. Много раз народ поднимал  бунт против властей. Этот был самый мирный и успешный. Не было арестов, город не остался один на один против Украины, как опасались многие. К нему присоединился и весь Крым. 

Валерий Володин говорит: «А Украина в это время бесновалась. Бесновалась в Одессе, бесновалась на Крещатике. Мы вздохнули с облегчением, что не допустили эту мразь к нам. Конечно смена одного государственного строя имеет  свои недостатки. Город погрузился в очереди. Про них даже анекдоты сочиняли. Нужна страховка, паспорта, пенсия, заявления в банки, ГАИ. Мы даже анекдоты сочиняли. Ну, что тут поделаешь? Конечно много было не понятно и сложно. Старикам особенно, попробуй все это переоформи. Ассимиляция людей в Россию произошла быстро, а вот экономики - нет. Проблемы со светом, с водой,  с доставкой продуктов, товаров. Надо было налаживать доставку продуктов из России. Это и сейчас проблематично. Доставляется все на пароме. А он зависит от погоды. В общем, пока не появится мост,  будут проблемы конечно. Бытовая неустроенность есть. Но все то ерунда. Мы в России - и это главное. Понимаешь, мы дома» 

Просто они дома.

Про любовь доброго писателя

Через плотный  дым сигарет прорывались его рассказы. Прокуренная кухня, пиво, кубанская таранка и десятки захватывающих баек. Добрейший из встреченных мною людей рассказывал про жизнь, а я жадно внимала и грелась в его доброте.

Писатель Георгий Садовников, это по его книге «Иду  к людям» потом сняли народный фильм «Большая  перемена» спокойный и тихий, ни на кого не жалуется, ни кого не клянет. Хотя, жизнь била нещадно, он улыбается, и внезапно предлагает сделать мне регистрацию в Москве просто так, ну, если она мне нужна. Или назначить своим научным секретарем, если нужна запись в трудовой. Он знает, что мир сейчас жесток  и не везде оформляют официально на работу. А писателям положено секретаря иметь, и он может помочь. Я его не просила, просто он сам за меня волнуется. Все-таки одна в Москве. "И маме твоей так спокойней будет..."
С мамой он знаком много лет. С ех пор, когда еще жил в Краснодаре.



Он мальчишкой приехал в наш  город к родителям своего друга. Садовников - сирота, а они его приютили. Там, в  южной столице он закончил университет, а потом работал учителем вечерней школы, о чем и написал в повести "Иду к людям". Партийно-комсомольская элита Кубани сочтет сочинение  неправильным, дискредитирующим советского человека.  А редактор "Нового мира" Александр Твардовский повесть напечатал и спас  писателя.  Но я не про это, я про любовь.













- Я  совсем худеньким был,  невысоким, когда преподавал в вечерней школе. Моими учениками были суровые рабочие, такие крупные и взрослые парни и девушки, старше меня, трудяги заводов и фабрик. Одна ученица, она была бетонщицей, так переживала, что со мной вечером после занятий может что-то случится, что каждый раз  аровила проводить меня домой, а как-то даже чуть через лужу на руках не перенесла. А я ничего сделать не смог с этим. Как противостоять суровой краснодарской бетонщице.

Он рассказывал про нее завораживающе нежно, но это не та, не главная история любви вовсе. Ибо, как известно, ношение мужчин на руках не способствуют развитию длительных любовных отношений.

Любили его. Любил он.  Но про свою любовь в те году он расскажет лет 60 спустя, когда вернется в Краснодар. Он тогда набрался смелости и признался в своей влюбленности в  барышню из университета. Садовников был влюблен безответной и тщательно скрываемо. Скрываемо, ибо при таких обстоятельствах мужчины о чувствах молчат.  По крайне мере, он говорил об этом так, словно никто другой на его месте не мог поступить иначе.

-Ну как я мог за ней начать ухаживать, кружить голову девушке, если жениться не мог.  Какой из меня тогда мог быть муж. .... Я был просто нищим. А она такая.... Нет, я никак не мог.

А потом я стал писателем. Жизнь наладилась. Но она уже вышла замуж за другого.
И вот потом еще в молодости я был до безумия влюблен два раза. И так выходило, что два раза те, кого я любил,  с кем я был, выходили замуж за других. Причем совершенно внезапно.

Свое кровоточащее сердце, он защищал как мог. Лимит переносимых предательств был исчерпан. Снова любить не хотелось. Недоверие к женщинам не вернулось и когда он уже был известным писателем, жил в Москве. А потом в его жизни случилась Она.

"Мы познакомились с Ирой в ЦДЛ, где она была с подругой. И как-то так мне запомнилась. Я смог найти телефон только её подруги. Позвонил и честно признался, что Ира мне очень нравится и попросил уже её телефон. Я тогда  так не хотел никаких серьезных отношений, так не хотел влюбляться и чтобы от меня чего-то ждали, чего-то требовали, что всем рассказывал, что  женат. Чтобы никаких  надежд, иллюзий девушки не питали. Я врал, что женат на краснодарской актрисе. Ира верила. По делам часто в Краснодар летал, так что версия вполне убедительная была"

Мальчика, который боялся начать ухаживать без серьезных намерений, больше не было. Был раненный мужчина, боявшийся обязательств. Прошло много месяцев, пока случайно не произошел глобальный прокол.  В гостях у писателя, если я не ошибаюсь у Василия Аксенова, Ира на кухне сообщила, жене писателя, что Садовников собирается в Краснодар к жене.  Супруга Аксенова засмеялась и сказала, что та актриса просто друг Садовникова, а никакая не жена. И что единственная женщина в его жизни сама Ира. В общем, сдала.

"-И вот как-то провожаю я Иру домой, а она вдруг: "Слушай, нам надо расстаться". Я и опешил:
-Как так? Почему?
-Ну, у меня ребенок, я все-таки семью хочу. Надоело мне так бегать. Меня вот парикмахер Василий замуж зовет. Пожалуй, соглашусь.
-Какой Василий? Какой парикмахер? Я тоже тебя замуж может зову!

Просыпаюсь я утром. Паника. Что ж я наделал! Кажется перепил, что-то лишнее сболтнул. Вспоминаю, напрягаюсь .... Ой. Решил, вот позвоню ей и аккуратно расскажу, что ошибка вышла, сгоряча сболтнул. Ну, она же у меня умная, все поймет. И пока я собирался с мыслями, она сама позвонила:
-Слушай, ты вчера не совсем трезв был. Сгоряча наговорил, замуж меня звал.  Я все понимаю. Давай забудем?
И тут я как вспылил. Мужская гордость взыграла.
-Знаешь, я такие слова на ветер не бросаю! Раз я сказал, значит так оно и есть!

Так мы и поженились. И, знаешь, как я счастлив был с Ирой. А вот с теми барышнями, что  меня бросили, мы  много лет спустя потом общались, так вышло. Вот так хорошо помню, как обедал я с одной из них и думал: «Как же хорошо, что ты тогда за меня замуж не вышла. Как же мне с тобой тяжело было бы. Разные мы очень. А вот со своей женой я по-настоящему счастлив».       
                                                           

Про Костю и то, что мечты сбываются

Про великого Костю, у которого ДР!
Почему про великого? Объясняю.
Как сейчас помню: весна, солнце, жарко....
Сидим такие на работе. Конец рабочего дня. Я ною. И тут, значит, такой Костя.
-Ну, что ты ворчишь?
-Блин, ну аккумулятор сел у машины. Это надо домой ехать. Там стоять, как идиотка, включать блондинку: "ой, а вы мне не поможете? Ну, пожаааалуста. А проводочки у меня есть, да... Черненький и красненький"
-Зачем так? Давай упростим,-предлагает Костя, берет листок бумагу и....-Начали. Значит, кто ты хочешь, чтобы это был
-Мужчина.
-Ок. Записываю. Дальше... Мне подробности нужны. Машины какая, столько лет мужчине. Давай, Лида, давай
-Значит машина большая и черная. К черту марку, это не важно. Мужчина, ну... Такой
-Этой нужен постарше, чтоб лет так 40 и чтоб канадец,-включается Эд.
-Эй, давай я сама!!!!
-Кость, это важно. Пиши, пиши. Я по минимуму, я же прошу, чтоб он был обязательно военным журналистом и чтоб... Ладно, я молчу
Эд молчит. Костя пишет. Я продолжая.
-Ну, значит тогда, чтоб он был разведен, но чтоб были дети, чтоб не было скучной работы с 9 до 18, чтоб вкусно готовил.
-Нормально так ты ищешь человека машину тебе подзарядить!-Костя поднимает бровь, но все записывает-Ну, все иди.
Выхожу я с работы, значит. Бреду так себе неспешно. Тут сзади голос.
-Лид, а ты куда? Может подвезти?
Оборачиваюсь. Делаю вдох, делаю выдох. Старый знакомый на большой черной машине.
-Подвезти. И если уж меня подвозишь, то может и аккумулятор у машины подзарядишь?
-Да, без проблем.
Пока ехали, я узнала, что он развелся. Да, ну и надо ли говорить, что ему как раз лет 40 и готовит он прекрасно, но это я давно знаю.
Прихожу я такая на работу утром.
-Кость, ну что за нафиг. Канадца же просила. Что за халтура, но правда.

И тут мы сразу переходим на следующий день, когда Костя приходит на работу и..
-Значит так! Еду я вчера домой на велосипеде. Остановился на Арбате выпить пиво. И тут внезапно подсаживается ко мне мужчина. Как ты понимаешь, я не особо люблю пить пиво с незнакомыми мужчинами. Но тут почему-то начал... Короче, он канадец. То есть он русский канадец. У него двое детей, он в разводе, какой-то там бизнес у него, и по работе он колесит по всему свету. Ему 42 вроде. И да, он очень любит готовить.
-Ты же понимаешь, что на твоем месте должна была быть я!-кричала я в продюсеркой, забирая у Кости его визитку.
Короче, это я все к тому, что я хочу пожелать Константину, чтоб его желания сбывались так же, как и мои с его помощью. И да, Кость, я очень рада, что ты вернулся. Надо обязательно кофе наконец выпить, есть у меня одна фантазия .....

«Моряк-звездоплаватель» Артемьев

И вот этот неловкий момент, когда дописывая интервью с ним, вдруг понимаешь, что знакома с ним уже года. И познакомились мы в центре сборки на Байконуре. Я скучала. Сидеть надо было еще долго. Бродила, приставала к работникам с глупыми вопросами. И тут мне дядечка с большими усами говорит: "А вы поговорите с Олегом. Он очень классный, но не везет ему. Лет 8 полета уже ждет"
И я поговорила. Он был грустным, рассказывал про подготовку, что сдавать надо тонну экзаменов, и про лекции тоже рассказывал. Но про это я не напишу
И вот надо же, не узнала я его. Как же форма меняет мужчин. Особенно форма космическая. 

«Космос – как наркотик. Только вернулся на Землю, а снова тянет к звездам и в невесомость. Есть чувство, что что-то там не доделал, – говорит космонавт Олег Артемьев мечтательно. – Это не передать словами, когда занимаешься любимой работой, а еще у тебя есть возможность наблюдать за Землей из космоса. Это такое наслаждение. Я думаю, что любой человек, если бы он знал, что ему предстоит увидеть то, что видел я, и почувствовать, что я почувствовал, он непременно захотел бы полететь на МКС». Артемьев вернулся на Землю всего пару месяцев назад, а его уже снова тянет в космос.

При этом самый популярный российский блоггер-космонавт космонавтом быть особо и не мечтал, хотя вырос в самом космическом городе – Байконуре. Впрочем, возможно, поэтому и не мечтал: на Байконуре-то прекрасно понимали, кого берут в космонавты и какой это труд – летать к звездам. На космонавтов там смотрели, как на небожителей. «У нас в школе часть ребят хотели быть летчиками, часть – моряками, а вот стать космонавтами мечтали единицы. Мы же все понимали, что это очень тяжелая работа и опасная. Для меня это было чем-то недостижимым. Космонавты – они же супер-люди. Мы на их уровень в детстве и заглянуть боялись. У них, казалось, все самое лучшее. Например, они жили в лучшей гостинице – «Космонавт», и у них в саду были самые вкусные яблоки. Мы в этом не сомневались».

И Олег Артемьев, начитавшись Жюля Верна, влюбился в мореплавание. Хотел открывать новые земли, острова. Но это ему не удалось. И вот когда, будучи студентом, он попал на экскурсию в корпорацию «Энергия», подумал, что раз уж моряком стать не получилось, можно попробовать сделаться космонавтом. Повзрослев, решил взять вершину, казалось бы, недостижимую в детстве. «Космонавты – они те же моряки. У нас, в принципе, профессия, похожая на моряков-подводников. Такие же проблемы, такая же борьба за выживание, те же системы жизнеобеспечения. Вообще подлодка – как космический корабль, но под водой. Только у подводников, если честно, шансов спастись больше, конечно. Ну, и мы же говорим “космический корабль”, именно “корабль”. В общем, космонавт – это такой моряк-звездоплаватель», – признается Олег Артемьев.

Своего первого полета «моряк-звездоплаватель» ждал целых 11 лет. «Конечно, это долго, но это стоит того», – уверен космонавт. Самое запоминающееся, что с ним случалось на МКС, – выход в открытый космос.

У космонавта их было два. Первый длился семь с половиной часов, второй – больше пяти.

«Я мечтал даже не столько на МКС полететь, сколько выйти в отрытый космос в скафандре. Скафандр – это как маленький космический корабль, только на мускульной тяге, где двигатель – ты сам. Эти ощущения передать невозможно.

Мы долго готовились к этому на земле. Тренировались в гидролаборатории, под водой. Но  там водолазы тебя опекают, могут помочь, поддержать. Но невесомости там нет, так что под водой, конечно, сложней. А в космосе – только ты и твой товарищ. Там хоть и проще, но гораздо опасней, в принципе, самая опасная работа – в открытом космосе, конечно».

У космонавтов и астронавтов огромное количество традиций и суеверий. Но для Олега Артемьева самая главная традиция – все делать по инструкции и бортовой документации. «Все остальное придумывает человек себе сам. В космосе цена ошибки очень высока – это жизнь человека, так что тут уж не до традиций».

Артемьев называет экипаж МКС бриллиантом международной кооперации: это вам не Земля, там ссориться никак нельзя. «Так получилось, что я жил в американском секторе. В российском секторе две каюты, а в американском – четыре. И одна из них всегда за российским членом экипажа. Получается, что в космосе у нас полное взаимопонимание и мир со всеми членами экипажа».

Вечерами у космонавтов и астронавтов совместные ужины. Иногда они кино смотрят, порой даже кино про космос. Только фильмы про космос те, кто в космосе, воспринимают больше как комедию. Олег Артемьев вспомнил, как смотрел «Гравитацию» с ребятами, которые строят космические корабли. И такого смеха, по признанию космонавта, он никогда в жизни не слышал. «Для нас,
конечно, много смешных моментов в фильме. Но правда там в том, что это очень опасная работа и надо иметь трезвый и ясный ум, чтоб выходить из сложных ситуаций».

Но на самом деле кинопросмотры на МКС редкость. «Если в космос полетел, то затем тратить время на фильмы? Я их и дома посмотрю, – говорит космонавт.

– На станции всегда много дел. Тут что-то открутилось, тут надо что-то сделать или подготовиться к экспериментам. Ну, или хотя бы заняться поисками лука, который в невесомости так и норовит потеряться. Потом летай, ищи его по МКС.

Лук очень тяжело вырастить, если он попадается на глаза одному из членов экипажа, тот пытается откусить от него кусочек зелени. Приходится прятать, чтоб лук большой вырос. Я четыре раза выращивал, и мы зелень на праздники
какие-то съедали. Иногда бывает, что лук исчезает. На станции невесомость и вентиляция. И он раз – и улетел. Потом находишь его случайно где-то, а он уже большой совсем», – рассказывает космонавт.




Этот пророщенный Артемьевым космический лук многие видели в его соцсетях. За время своего полета он выложил сотни фотографий в инстаграм,
свой блог и твиттер. И стал самым популярным российским блоггером-космонавтом. На радость поклонникам Артемьев даже снял видео, как делать селфи в космосе. А ведь до полета он к соцсетям и не прикасался. «Я никогда не пользовался ими. Казалось, что это отнимает слишком много времени. А в космосе пришлось завести твиттер. Роскосмос дал мне такое задание, можно сказать. Мне много вопросов задавали пользователи. Когда есть время, я отвечал. Сейчас вернулся на Землю, постараюсь отвечать чаще. Это, конечно, очень интересно – так рассказывать про космос». Олега Артемьева в соцсетях часто просили сфотографировать российские города. Но это не всегда возможно, поскольку уровень наклона МКС сделать этого не позволяет, большую часть России просто не видно. Но что мог космонавт, то, конечно, фотографировал.

Многие помнят его фотографию Балаклавы, например Артемьев, конечно, собирается на МКС опять. По его словам, между полетами у счастливчиков два с половиной года. Впрочем, порой и пять лет, и десять лет ждать приходится. А между полетами у космонавта учеба. Всего он должен сдать около ста экзаменов и зачетов. Причем каждый надо пересдавать раз в три года, чтобы все точно помнить, ну и главное – техника все время модернизируется, приходится учить новинки.

Вот, например, слетал Артемьев в космос, выдал замечания по кораблю, и корабль модернизируют. Так что каким бы ни был опытным космонавт, он все равно вечный студент. Что после этого полета предложил модернизировать Артемьев – неизвестно, но он признался, что когда ученые соберутся строить новую станцию, он обязательно попросит, чтоб беговую дорожку разместили у иллюминатора. Тогда можно будет бежать на МКС и наблюдать за Землей. И для здоровья физического хорошо, и глаз радуется.

"Я опять жива"

«Ого первая школа оригинальничает. Салют у них. Вот это праздник устроили детям»- подумала Алета Сабанова, услышав залпы в городе. Через несколько минут она поняла, что это не праздничный салют, а стрельба. «Выстрелы и крики. Вот представь: больше 1000 человек кричат одновременно. В школе кричали дети, мои дети. Как назло 1 сентября я не могла отвезти их в школу, работа. Не смогла отпроситься.  По работе пришлось быть в другом месте.  Но, слава богу, я была рядом.  Побежала так быстро, как могла. На мне было дико неубодные новые босоножки. Хотела остановиться их снять, а потом решила, что нет, ни за что не остановлюсь, казалось, что секунды могли стать решающими, а время терять нельзя. Вокруг стреляли и было ощущение, что пули летят прямо под ногами, но мне было все равно, я согласна была на пулю, пусть так, хотя бы буду знать, что старалась успеть». Алета вбежала во двор первой школы Беслана, когда террористы еще заводили в здание детей. «Я с ними»,-сказала она. «Сюда можно, обратно нельзя»,-ответили ей и толкнули прикладом.  Обратно она не хотела. Там у нее было двое дочерей, и она должна быть рядом с ними

Младшая дочь Амина тогда шла в первый класс, была совсем маленькой. Но сейчас это помнит ярко.  Когда террористы вошли в школу и началась суматоха, ей вдруг показалось, что ее просто затопчут. «Потом какая-то рука меня подхватила и понесла, и в этой руке было много таких же детских рук, это была учительница. Она нас подхватила. Я забилась где-то угол и и плакала, а потом вдруг подняла глаза и увидела маму»

Амина и  Алета начинают плакать, как только переступают порог школы. 10 лет прошло. Но эти раны время вылечить не способно. Дочь поддерживает маму, мама -дочь, не понятно кому тяжелей вспоминать.

«Мне повезло, я успела. Я бы сошла с ума, если бы все эти дни не знала, что с ней Думаю, если бы другие матери успели, они бы тоже были со своими детьми.»,-взяв дочь за руку, признается Алета Сабанова

Папа Анжелы Сикоевой тоже хотел пройти в школу. Террористы взяли в заложники его жену и двоих детей. Когда он услышал, что случилось - пошел к месту трагедии, хотел попросить, чтоб детей обменяли на него. «Я не знаю, как он дошел, у него был инсульт и правая часть тела почти не двигалась,-делится воспоминания Анжела. - Он пытался с террористами поговорить, но его не послушали, по просто стали стрелять. Но папа выжил, а вот мама, которая была с нами…Мама меня спасла. Собой закрыла во время взрыва и спасла…Когда все закончилось, ее долго искали, говорили, что она может спаслась, а я не верила, знала, что мамы уже нет»

Говорят, что со временем ты все забываешь. Анжела, говорит, что все совсем наоборот. «Когда взрослей становишься, больше чувствуешь необходимость в маме. Хочется у нее что-то спросить, с ней поговорить. А у меня ее нет. И детства у меня не было. Его у меня украли. Оно закончилось там, в той школе, на полу спортзала, когда мама прижимала меня к себе и просила: «Не смотри. Не смотри на них. Молись. Просто молись».
Как можно это забыть? А террористы были веселые, смеялись. Особенно один был противный с бородой и маленькими глазами. Он так смеялся, словно живет тем, что над нами издевается. Они на наших глазах убили мужчину и протащили его по залу. Только тогда мы по-настоящему осознали, что это не игра. Вот сейчас мне, можно сказать, ничего не страшно. Это до этого  я боялась чудовищ, монстров. А потом я с ними встретилась… Там на третий день уже не было страшно.  Я словно стала засыхать изнутри. У меня даже слюны не было… Хотела, чтоб меня убили уже и не мучали.. Когда "Альфа" пришла нас спасать, я думала, что это террористы, сидела себе спокойно, не двигалась. Я просто ждала, когда меня убьют, а меня спасли»

Алета Сабанова тоже на третий день ждала смерти. Когда был взрыв, подумала: «Слава богу мы умерли. А потом поняла, что жива. Опять жива. Когда же это закончится»

После взрыва дети побежали через окно, Алета тоже хотела бежать, но тогда стало понятно, что террористы стреляют убегающим в спины, осталась. "После первого взрыва, нас стали выводить из спортзала. Террористы кричали: «Вставайте, выходите!». В тех, кто не поднимал головы, стреляли. Нас повели в столовую, мы шли по битому стеклу босыми ногами, но не чувствовали боли.  Почему-то даже не поранились. И вот в столовой Кулаев попросил взять детей на руки и встать на окна, чтоб не стреляли. Я его упросила, стать без детей. Мы очень долго стояла, а потом я увидела спецназовцев». Алета говорит, что ее с дочерьми вывели одними из последних.  Казалось, что в школе погибли почти все. «Когда меня привезли в больницу, я кричала: «Я никого не могла спасти, я никого не могла спасти.... У нас там дедушка погиб. Он был очень старенький и поэтому его не расстреляли, как остальных мужчин сразу. Сидел отдельно от нас. И был как раз там, где взорвалась бомба. От него осталась нога. Мы опознали его по обуви.  Если бы не было меня, то дети были бы с ним, они бы тоже… Так больно возвращаться сюда. Мне так хочется, чтоб дочки сюда не приходили. А они каждое первое сентября здесь. Говорят, необходимость»

Пережившие теракт, рассказывают, что потом это долго снилось, что просыпались в холодном поту. И было чувство, что так будет всю жизнь. Анжела Сикоева, сдерживая слезу говорит: «Я кричала ночью, вскакивала. Но, тогда все были такие. Сейчас сны не сняться. Но боли больше становится. Ничего не лечит время. Моя фотография тогда обошла многие издания. А смотрю на нее и очень хорошо помню, как меня выносят от туда на руках,  а я маленькая девочка со спекшейся кровью на губах, оставшаяся без мамы»

В своей жизни один раз я уже умирала

Шепот.  Везде шёпот. Шепот наполнил школу. Воспоминания и горе: «Аланчик, сынок, любимый...", "Вот там сидел", "Его пристрелили здесь, прямо здесь..." Плач и стон не смолкают.



Чьи-то всхлипывания разносились по всей школе, кто-то ронял слёзы, кто-то плакал про себя, беззвучный вой самый страшный. Рыдали матери, потерявшие своих детей, большие, сильные мужчины вытирали глаза от слез и кричали в никуда: «Как? Как вы могли, твари?!» Вот кто-то вышел из спортзала, закрыл лицо руками и заплакал. Есть чувства, которые невозможно спрятать.

По школе тихо ходят врачи "Скорой помощи" и представители "Красного Креста". Кому-то платок, кому-то валерьянку, кому-то укол, кому-то поговорить. В эти дни помощь нужна многим. Как-то на годовщину в школе повесили фотографии тех событий. Люди падали в обморок, глядя на них.

На кладбище, в отличие от школы , тихо. Дорога к нему перекрыта. Усилен режим охраны. Полиция, металлоискатели, по дорожкам ходят врачи. Кладбище называют «Город ангелов», и спят здесь 266 ангела.



Вот тут - братья-близняшки, здесь вся  семья, тут чья-то дочь

Беслан − маленький город, и эта беда коснулась каждого. «Моих не было в школе, но я жил рядом. Из моей пятиэтажки и из соседней 32 человека  погибло. Мой сосед не смог смириться с гибелью сына. Он долго болел, а потом застрелился», − рассказывает местный житель Аверест.

Многие семьи покинули Беслан после трагедии, не смогли здесь остаться. Кто-то так и не вернулся, кто-то приезжает каждый год в начале сентября

Иван Сысоев прилетел из Москвы. Говорит, что не мог не приехать. Тогда ему было 12 лет. Сегодня он принёс в спортзал самую большую ценность в те дни − воду. На второй день террористы перестали её давать. От обезвоживания люди теряли сознание, у некоторых помутился рассудок, матери переставали узнавать детей.

«Мы мочу пили, − шепчет Зарина Албегова. − У мальчика, который со мной сидел, было с собой 50 рублей. И он говорил: «Вот выйдем, и я куплю тебе воду, тут рядом магазин. Потерпи».



"Спортзал был заминирован, неосторожное движение могло стоить жизни, но заложникам уже было всё равно. Террористы орали: «Аккуратней», но их не слушали. «Люди быстро привыкли, как бы дико это ни звучало. Привыкли к тому, что убили человека, к тому, что взорвали шахидку, страшно от этих мыслей, но это так. Полчаса шок, а потом ничего", − говорит Заур.
Боль и вина повисли над этим местом. Боль о том, что потеряли, и вина потому, что не защитили, не спасли, что выжили. Об этой вине говорили многие. Психологи, так долго работающие с людьми, не смогли её «вылечить».

«Почему я выжил, а он нет?»
«У меня до сих пор есть вопросы: почему я жива, а сестра нет, почему я? Лучше бы она… Было не то что стыдно, а больно смотреть в глаза родителям, потерявшим своих детей. А они спрашивали: «Ты видела Аллочку, Аланчика?» − рассказывает Зарина.

Вика Гусейнова написала в школе прощальное письмо маме. «Я знала, что нас взорвут, мы все умрём. Я это приняла и стала писать письмо: «Мамочка, я с вами прощаюсь. Я вас люблю...». Спрятала письмо в штаны, чтобы, когда меня найдут, близкие знали, что я их люблю и помню о них. И когда меня вывозили на «скорой помощи», я плакала и просила маму найти и выбросить письмо: «Мамочка, там бумажка, выброси её, умоляю, выброси. Не читай! », − вспоминает пострадавшая..

Вика получила тяжелейшие ранения. Когда её вывозили после одной из операций, она сказала, что лучше пережить снова захват, чем терпеть такую боль. Но в тот момент Вика думала про письмо: она не надеялась, что выживет. «Я в своей жизни один раз уже умирала. И с этим теперь живу», − говорит она. О ранениях Вика не рассказывает, в Беслане это не принято: «Как можно жаловаться на боли здесь, где столько погибло».

Диана вспоминает: «Мама мне всё время говорила: «Вот папа придёт и нас спасёт». И я ждала. Потом она узнала, что отец уже умер. А я тогда ждала и верила».

Многие выбежали из школы после первого взрыва, выпрыгивали в окна и бежали, им стреляли в спины, а они мчались вперёд. Позже, входя в спортзал новой школы, некоторые замирали в ужасе: «Окна очень высоки, из таких не выпрыгнешь».

У уцелевших тогда детей много общего. Очень у многих есть страсть к жизни и какая-то особая ответственность перед ней. Им дали второй шанс.

Люди были поражены разными фобиями: боялись громких звуков, большого скопления людей, закрытого пространства, испытывали страх остаться без воды. Были те, кто боялся женщин в чёрном. Убитые горем матери напоминали шахидок.



«Многие хотели стереть из памяти те дни, вычеркнуть навсегда. Ходили к специалистам. А для меня важно, что мы тогда сидели с людьми, они делились воспоминаниями, мечтами. Это нельзя забывать. Как я могу забыть? А вдруг я последний, с кем он говорил? А я вычеркну потому, что мне тяжело? Это надо помнить», − считает Заур.
«Выжив, ты чувствуешь ответственность, ответственность перед жизнью. Мы выжили, а кто-то нет. И теперь точно знаем, что нельзя распылять себя. Вот если бы она выжила, неужели так же относилась бы к жизни? Если мы выжили, значит, должны сделать что-то хорошее».